Позиция Анжелы Хачатурьян:
Проект «Норд-Ост» достался мне в наследство, когда я стала директором
театра, 9 марта я пришла на работу и на руки получила пакет документов:
пачку приказов и пачку договоров. Первое, что я сделала, - отправила
продюсеру «Норд-Оста» господину Васильеву письмо, что наш театр не может
работать по договору о гастролях «Норд-Оста» в Мюзик-Холле. Договор -
кабальный. Мюзик-Холл на весь сезон должен был пустить к себе москвичей,
причем абсолютно бесплатно. Гастроли «Норд-Оста» были запланированы на три
месяца - с сентября по ноябрь. Спектакли должны были идти каждый день, кроме
понедельника. Осень - это начало сезона в любом театре. Что три месяца
должна была делать труппа Мюзик-Холла? На этот вопрос мне никто не
ответил...
Моя позиция, о которой я не могу не сказать: «Норд-Ост» больше показывать
нельзя. По простой причине: на костях не поют, не танцуют. На кладбище не
празднуют. На кладбище плачут и скорбят. У меня вопрос: в том самом сюжете,
когда на сцену вышли люди с автоматами и стали стрелять, неужели в тот самый
момент артисты «Норд-Оста» смогут петь и плясать?! Неужели смогут? А зрители
в зале тоже смогут спокойно на это смотреть?! Я считаю, что судьба спектакля
в том, что его расстреляли 23 октября 2002 года. Спектакль не бесславно ушел
со сцены. Он 400 раз радовал публику только в одной Москве. Все. Больше не
надо. Давайте поставим точку.
