Форум

"Вместо ответа я взял ее руку и провел ею по своему лицу, по глазам.
Она не отняла, и несколько минут мы сидели молча на моей парте в
полутемном классе. Мы сидели в классе, где меня спрашивали и я "плавал",
где я стоял у доски и доказывал теоремы, - на моей парте, в которой еще
лежали скомканные Валькины шпаргалки. Это было странно. Но как хорошо! Не
могу передать, как было хорошо в эту минуту!"

"...нельзя было даже произнести это слово - теперь, когда мы
сидели и разговаривали, такие серьезные и бледные, и когда Катя была так
похожа на мать. Я только вспомнил, как мы возвращались из Энска и писали
пальцами по замерзшему стеклу и как вдруг за окном открывалось темное
поле, покрытое снегом. Все переменилось с тех пор. И мы не могли теперь
относиться друг к другу, как прежде. Но мне очень хотелось узнать, любит
ли она меня, или больше не любит.
- Катя, - сказал я вдруг. - Ты меня не любишь?
Она вздрогнула и посмотрела на меня с изумлением. Потом она
покраснела и обняла меня. Она меня обняла, и мы поцеловались с закрытыми
глазами - по крайней мере я, но, кажется, и она тоже, потому что потом мы
одновременно открыли глаза. Мы целовались в сквере на Триумфальной, в
середине Москвы, в этом сквере, где нас могли видеть три школы - наша,
143-я и 28-я. Но это был горький поцелуй. Это был прощальный поцелуй.
Хотя, расставаясь, мы условились о новой встрече, я чувствовал, что этот
поцелуй - прощальный."

" Но по ночам, когда мы с Кирой, нашептавшись вволю, по очереди
говорили друг другу: "Ну, спать!", и она вдруг засыпала и во сне у нее
становилось смешное, счастливое выражение лица, а эти минуты, когда я
оставалась одна, тоска, наконец, добиралась до сердца. Я начинала думать о
том, какая у них чудная любовь, самое лучшее время в жизни, и как она не
похожа на нашу! Они - вместе и видятся каждый день, а мы так далеко друг
от друга!"

" - Катя!
Я оборачиваюсь. Он стоит у первого вагона, и я бегу к нему, бегу и
чувствую, как все у меня внутри дрожит от волнения и счастья.
Мы тоже очень медленно шли по платформе, потому что все время
останавливались, чтобы посмотреть друг на друга. Не помню, о чем мы
говорили в первые минуты. Саня что-то быстро спрашивал, и я отвечала, не
слыша. "

" Мы в купе международного вагона Владивосток-Москва. Невероятно, но
факт - десять суток мы проводим под одной крышей, не расставаясь ни днем,
ни ночью. Мы завтракаем, обедаем и ужинаем за одним столом. Мы видим друг
друга в дневные часы - говорят, что есть женщины, которым это не кажется
странным."

А вот и ария Кати:
" Это сердце стучало и молилось зимней ночью, в голодном городе, в
холодном доме, в маленькой кухне, чуть освещенной желтым огоньком
коптилки, которая слабо вспыхивала, борясь с тенями, выступавшими из
углов. Да спасет тебя любовь моя! Да коснется тебя надежда моя! Встанет
рядом, заглянет в глаза, вдохнет жизнь в помертвевшие губы! Прижмется
лицом к кровавым бинтам на ногах. Скажет: это я, твоя Катя! Я пришла к
тебе, где бы ты ни был. Я с тобой, что бы ни случилось с тобой. Пускай
другая поможет, поддержит тебя, напоит и накормит - это я, твоя Катя. И
если смерть склонится над твоим изголовьем и больше не будет сил, чтобы
бороться с ней, и только самая маленькая, последняя сила останется в
сердце - это буду я, и я спасу тебя."