Подшивка

В снегу сидел кузнечик, совсем как самолетик

19.10.2001

РОССIЯ
Сегодня в 19.00 свершится долгожданное: уже расставлена милиция по всем входам-выходам станции метро «Пролетарская», уже запущена резервная батарея 26-х троллейбусов, искрит неон, отменен дождь – все это торговые марки $3,5-миллионного стационарного пробродвейского мюзикла «НОРД-ОСТ». Отныне он будет идти чуть ли не ежедневно на протяжении нескольких лет (при сроке окупаемости в год) в бывшем ДК ГПЗ – зале, специально оборудованном под уникальный проект. Представляем мини-репортаж корреспондента газеты «Россiя» с единственного предпремьерного показа.

Гарсоны, портье, капельдинеры, разодетые непременно в красное, на фоне полярных тонов фойе, изрешеченного сеткой меридианов, суетились до невозможности, едва не сбивая с ног исполнительного продюсера «НОРД-ОСТа» г-на Александра Цекало, в прошлом – кабаредуэтакадемика и ведущего «Доброго тебе утра, страна!»

– Александр Евгеньевич, почему ваш торгашеский тон превалирует в разговоре о «НОРД-ОСТе»?

– Без здравого делового подхода мюзикл подобного масштаба просто не приживется в России! Не знаю, как другие, но мы его окупить сможем!

Занавеса нет, вместо него – ангаро-эллинговые ворота, за которыми взгляд просит чего-то очень большого. Главный вопрос, он же – рекламная интрига: садится ли на сцену самолет? Да – во втором действии серебристая петляковская машина полярной авиации, затопив вражескую посудину, но и сама слегка подбитая, скрипя и скрежеща, с дымящимся мотором потихонечку «съезжает» из необъятных верхних пределов сценической шахты прямо на ловящих осетра ненцев, сладко лопочущих свое исконное «однако» (взято из анекдота и перенесено на сцену). Не забудем, что мюзикл создан по «Двум капитанам» Вениамина Каверина, из которых авторы не потрудились вымарать советский ура-патриотизм, оставили только архангельских рыбарей образца 1913 года, пижонскую Москву с толкучками, трамваи от Сокольников до Сухаревки (один из них выкатывается вместе с рельсами на сцену), нэповскую коммуналку с полуразобранным велосипедом на балконе, протекающим унитазом и доброхотами-соседями, беспременно дающими советы «за жизнь».

Роль Катерины – гордой и стойкой дочери погибшего в арктических морях капитана – исполняет знакомая вам по «Змеиному источнику» Екатерина Гусева, артистка самого утонченного московского Театра п/р М. Розовского. Главная роль отважного борца за справедливость Саньки Григорьева отдана на растерзание Андрея Богданова, совершенно влюбляющего в себя зрителей тем, что в красивой песне носится огнем по верхним перекрытиям, эффектно выставляясь в лучах гремящей людской трагедии (начало войны, блокада Ленинграда) или своей вымученной и вытребованной любви. Сильнейшая партия отведена Олегу Кузнецову, что сыграл Ромашова, – если помните, зашедшегося во вранье и предательстве «друга», но тоже ищущего свою правду… Иные плакали, иные кричали «спасибо» или «как хорошо в стране советской жить». Зачем делать выводы? Посмотреть «НОРД-ОСТ» надо, особенно если с вами под ручку дитя от 11 до 18 лет. В остальном же… жизнь гораздо правдивее и добрее даже в своей законченной лжи и цинизме, чем любая, пусть самая добрая, сказка, и, как ни странно, с «НОРД-ОСТом» господа бродвеелюбы лет на десять опоздали.

Но были вещи, в России ценимые всегда и везде: замечательно сыгранные детские роли, ведь до Гусевой и Богданова Катя и Санька представляются нам в пяти-, а затем в десятилетнем возрасте, – женщины жмурились от удовольствия, когда детишки взорвали гремучую смесь и раскокали жиромер: такого профессионализма порой не дождешься от взрослых и перезаслуженных!

Финальную партию трехчасового представления не упрекнешь в минимализме, и здесь все сделано на «широкую ногу»: Крайний Север, 1943 год. Катя и Саня, которым уже под пятьдесят, так и не поверив в потерю друг друга, наконец вместе! Их объятия и прорвавшееся счастье растопило лед, что глыбами стеклянными встает «на попа» и формирует светящимися напольными секциями сцены огромный, словно из грез вырастающий корабль. Фанфары, узбеки с арбузами, ненцы с оленями, бюрократы, репортеры, коммунальные жены с мужьями – все сходятся в едином гимне любви, переходящем в сиреноподобные зрительские овации.

Ян Смирницкий