Подшивка

Дан приказ на северо-восток

18.10.2001

Время новостей
Проект был, казалось, заранее обречен на успех у публики и неуспех у критики. Какие-то малоизвестные в театральных кругах люди (Алексей Иващенко и Георгий Васильев) что-то там такое сочинили, да мало того -- сами поставили. А что хорошего, с точки зрения театрального рецензента, могут сочинить каэспэшники со стажем, ветераны институтской самодеятельности и завсегдатаи передач "Белый попугай", "Аншлаг, аншлаг" и "Вокруг смеха"? И денег-то, денег сколько на это дело угрохали! Говорят, четыре с половиной миллиона долларов США. Откуда взяли, интересно? Ах, один из них бизнесмен, с "Би-Лайном" связан... Понятно. А тут еще реклама. Ну, почище всякого "Тайда" надоели со своим "Норд-остом". В общем, акулы пера заранее потирали руки в предчувствии легкой поживы. Как выяснилось, зря. Поначалу "Норд-ост" показался ничуть не хуже любого музыкального спектакля отечественного производства. При ближайшем рассмотрении -- так и лучше. Во-первых, здорово выбрана литературная основа. Роман Вениамина Каверина "Два капитана" преобразуется в мюзикл примерно с такой же легкостью, с какой картинка из книжки-раскладушки превращается в маленькую трехмерную декорацию. Здесь налицо необходимые для мюзикла ингредиенты -- любовь, предательство, опасные путешествия, военная героика. Мало того, герой и героиня по очереди восстают из мертвых. То есть -- полный комплект. Во-вторых, сценографию к спектаклю сочинил отличный художник Зиновий Марголин. Это благодаря ему "ежедневно на сцену садится самолет", нависающие над сценой помосты (они же крылья аэропланов) то и дело уносят героев в романтическое далеко, а в финале светящийся голубоватый круг, на котором разворачивается большая часть действия, вдруг вздымается, и Саня Григорьев с Катей оказываются посреди арктических льдов, которые разрезает нос "Святой Марии". В-третьих, вопреки ожиданиям, каэспэшное прошлое Иващенко и Григорьева не повредило их детищу, а напротив, способствовало много к украшению. Ведь кто, кроме каэспэшника кимовской школы, будет с легкостью рифмовать слова вроде "Главсевморпуть" так, будто речь идет о розе или, на худой конец, ромашке. А в спектакле по роману Каверина без "Главсевморпути" шагу не ступишь. Тем же тонким ценителям поэзии, которым покажутся недостаточно оригинальными строчки вроде: "Мы возьмем с собой из детства/ Наше скромное наследство", рекомендуется вспомнить произведение Андрея Вознесенского "Юнона" и "Авось" и не судить строго. Теперь о главном. Дело в том, что сам по себе жанр мюзикла в его классическом англо-американском варианте требует не только таланта со стороны создателей и редкой вымуштрованности со стороны исполнителей, но и абсолютного простодушия и бесхитростности со стороны зрителей. Когда смотришь в записи тех же "Les Miserables", просто кожей чувствуешь, что еще немного -- и зрительный зал встанет и в едином порыве запоет вместе с Жаном Вальжаном. Зритель постсоветского пространства слишком хитер и циничен для таких театральных игр. Так мы и поверили про Жана Вальжана, думает он. Раньше серебряные ложечки воровал, а теперь за справедливость борется. Знаем. Проходили. Нас на таком соцреализме с англо-американским лицом не проведешь.

Создатели "Норд-оста" -- люди явно не циничные, но простодушными их тоже не назовешь. Они так долго ходили вокруг смеха и сидели рядом с белым попугаем, что неизбежно должны были разбавить романтический пафос иронией. И она оказалась спасительной. Можно ли придумать что-либо более нелепое, чем поющие летчики, пляшущие ненцы или говорящие стихами дети школы-интерната. В "Норд-осте" все вышеперечисленные персонажи, включая детей, выглядят чрезвычайно органично. Просто потому, что сыграны с добрым юмором и некоторым не вполне характерным для мюзикла отстранением. Вот герой объясняется героине в любви. "Что я несу-у-у!" -- протяжно поет он. "Что он несе-е-е-т?" -- недоуменно вторит ему хор. Вот на сцену выходят бухгалтерши, секретарши и прочие административные работницы низшего звена. "Широка страна моя родная", -- затягивают они, но дальше что-то о своем, о девичьем. Вот из общего хора соседей по коммунальной квартире выделяются партии татарина, восклицающего "Эй, шайтан!" и "Ай, молодца!", и немолодой особы, таки всех о чем-то предупреждавшей.

Все это, безусловно, отдает КВНом, но удивительным образом не раздражает, а, напротив, заставляет примириться с очевидными недостатками. С не бог весть какой по качеству музыкой, не очень голосистыми по большей части певцами (на их фоне выделяются Ирина Линдт -- Марья Васильевна -- и играющий с подлинным драматизмом Юрий Мазихин в роли зловещего Николая Антоновича) и не самой безупречной на свете массовкой. Главное здесь -- не профессионализм, а изобретательность и озорство. Иногда они оборачиваются безусловными попаданиями. Например, в военных сценах, сделанных в лучших традициях фильмов Леонида Быкова. Иными словами, это не вполне совершенное, но, безусловно, талантливое произведение. И обращено оно явно не на запад, а на северо-восток. В страну гиперборейцев, жители которой пока не могут потягаться с классиками мюзикла, но отличаются несомненной веселостью и исключительной находчивостью.



Марина Давыдова