Подшивка

"НОРД-ОСТ" — ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ

04.02.2003

Московский комсомолец
Георгий ВАСИЛЬЕВ: "Мы восстанавливали спектакль для того, чтобы он приносил радость"



8 февраля первый российский мюзикл "Норд-Ост" возобновляет свои показы. В здании на улице Мельникова будут жить и любить герои спектакля, вокруг которого в октябре прошлого года развернулись трагические события. Каким он будет, этот возрожденный "Норд-Ост"? Об этом рассказывает генеральный продюсер, один из авторов "Норд-Оста" Георгий Васильев.

— Георгий, у всякого места есть память. Вы не боитесь, что страх и боль, впитавшиеся в стены ДК во время теракта, могут испугать ваших новых зрителей?

— Первое время тревожные воспоминания мешали мне войти в зал. Но сейчас нет. Стараниями архитекторов и строителей зал изменен до неузнаваемости. Мы пошли на потерю 100 мест в зале, но полностью его реконструировали: проходы находятся в других местах, по-иному расположены кресла, иначе пронумерованы ряды. Как-то я привел родителей в зал, хотел им показать то место, где я сидел, когда был заложником, и не смог его найти, так все изменилось. Полностью реконструирована печально известная оркестровая яма. Была мысль оставить одну из стен с отметинами от пуль в неприкосновенности как память о тех событиях, но потом поняли, что этого не следует делать, и попросили строителей заштукатурить стену и покрасить.

И еще, совсем недавно здание было освящено церковью.

— А сам спектакль изменился?

— Литературная основа и музыка остались прежними. Но по форме возрожденный "Норд-Ост" стал более ярким. Мы его высветлили, поставили дополнительное световое оборудование, сделали более яркими костюмы и декорации. Занавес, который во время теракта неоднократно показывали по телевизору, наши художники расписали в стиле соцарта, на нем появились небо, облака, самолеты. Несколько изменились музыкальные и вокальные аранжировки; стали более динамичными танцевальные номера. Но в целом спектакль остался тем же "Норд-Остом", романтической каверинской историей о двух капитанах.

— В возрожденном "Норд-Осте" будет минута памяти или некий знак о тех трагических событиях?

— На премьере мы почтим память погибших. Но когда спектакль пойдет в ежедневном режиме, он будет идти как обычно. Зритель должен получать удовольствие, ему должна быть приятна встреча с искусством. Мы восстанавливали спектакль для того, чтобы он приносил радость людям.

— Кто давал деньги на спектакль, кто помогал?

— Ущерб "Норд-Осту" был нанесен огромный. Это разрушенное здание, которое принадлежит Акционерному обществу "Московский подшипник", бывший ДК ГПЗ. Здание восстановлено за счет городского бюджета силами московских строителей. Что до ущерба, нанесенного собственно спектаклю, то он оценивался примерно в 23 млн. рублей: было повреждено световое и звуковое оборудование, декорации, костюмы, реквизит, радиомикрофонная система...

Нам почти полностью удалось собрать эту сумму, где-то 22 с лишним миллиона рублей. В основном это пожертвования частных лиц и организаций, это народные деньги. Люди сами приходили и предлагали деньги — от десяти рублей до 50 тысяч долларов. Помогли и крупные коммерческие структуры. Все это составило восемьдесят процентов от общей суммы, двадцать пришло от государства: от московского правительства и от Министерства культуры России.

Пострадал и сам коллектив "Норд-Оста", люди на несколько месяцев лишились заработной платы. Ведь мы негосударственная организация, поэтому наш единственный источник дохода — от продажи билетов. Когда спектакль перестал идти, люди остались без зарплаты на несколько месяцев.

— Сколько это человек?

— Больше трехсот. И тут на помощь пришло государство, был даже принят специальный закон Госдумой, по которому Министерство труда и социального развития выделило нам трехмесячный фонд заработной платы. Были перечислены деньги, на которые коллектив "Норд-Оста" существовал в течение этого восстановительного периода. Поэтому мы сумели сохранить труппу, оркестр, технический персонал и, более того, полностью восстановить спектакль.

— Артисты смогли преодолеть психологический надлом?

— Вы знаете, что мы все пережили: оркестр, артисты, зрители! Все те, кто так или иначе был связан с этим событием. Поэтому, чтобы просто войти в здание, приходилось себя переламывать Но когда началась работа, то даже те, кто был против восстановления, стали сторонниками возрождения "Норд-Оста". Работа лечит, особенно работа в театре, потому что театр несет радость.

— Каково отношение к возобновлению спектакля тех, у кого во время теракта погибли близкие, друзья, родственники? Что они говорят?

— Одни не одобряют этого, зато другие, наоборот, приветствуют. Каждый переживает по-своему: кто-то вообще теперь не хочет слышать о театре, а кому-то нужно вернуться и досмотреть спектакль до конца, чтобы избавиться от пережитого. Всем, кто купил билеты на "Норд-Ост" в октябре, но не смог посмотреть спектакль, мы обмениваем билеты один к одному. А бывшим заложникам — один к двум. Потому что понимаем: этим людям легче прийти в зал с кем-то из близких. И обмен идет. Приходят и заложники, и родственники погибших. Некоторые приезжают из других городов. В первый же день, когда мы открыли продажу билетов, пришли две девушки — бывшие заложницы и обменяли билеты от 23 октября на премьерный показ.

Мне бы очень хотелось, чтобы люди по-прежнему относились к "Норд-Осту" только как к театральному явлению. Но в то же время прекрасно понимаю, что этому уже не бывать. Безусловно, появится какой-нибудь дополнительный контекст, который мы чувствуем уже сейчас. Так, если до спектакля наш рекламный лозунг был — "История любви", то теперь мы добавили еще два слова: "Норд-Ост" — история страны, история любви".

Я с нетерпением жду начала ежедневных показов. Хочу сесть в этот зал как бывший заложник, а ныне как свободный человек и посмотреть на "Норд-Ост" новыми глазами. У меня предчувствие, что я найду много нового в этом спектакле. Может быть, пойму то, чего сам раньше не понимал.



Владимир КОТЫХОВ.