Подшивка

«Если кто-то считает, что он рискует жизнью, придя сюда, то это его риск»

29.09.2004

Куранты


МАРИЯ ШИБРЯЕВА

С 24 по 26 сентября в Театральном центре на Дубровке прошли три предпремьерных показа обновленного мюзикла «Норд-Ост», с ноября начинающего гастроли по российским городам. В печально известный зал спектаклю пришлось вернуться вынужденно — из-за скандала в Санкт-Петербурге постановка лишилась крова. Несмотря на полное отсутствие афиш и рекламы, закрытые московские показы собрали полные залы. Обратившись за разъяснениями к одному из авторов мюзикла Георгию Васильеву, первое, что услышали «Куранты», это: «Норд-Ост» будет в Москве еще неделю. Как минимум, неделю.
Автор «Норд-Оста» Георгий Васильев рассказал «Курантам» о втором пришествии мюзикла в Театральный центр на Дубровке

— Мы решили показать в зале на Дубровке еще четыре спектакля — с 30 сентября по 3 октября. А если будет интерес у москвичей, то, может, еще проведем несколько показов, — рассказал Васильев. — Как видите, рекламу мы принципиально не даем, информацию о спектаклях не найти ни в одном из досуговых изданий, билеты можно купить либо в кассах центра, либо заказать через интернет. Мы изначально решили показать эти спектакли лишь тем, кто пристально следит за судьбой «Норд-Оста», кто собирался ехать на премьеру в Петербург.
— Так почему все-таки вы были вынуждены отказаться от запланированной и широко анонсированной в прессе еще весной премьеры в Санкт-Петербурге? Питерская пресса обвиняет вас как продюсера в том, что гастрольная версия «Норд-Оста» — это халтура и обман зрителей.
— Приятно, что с течением времени люди стали гораздо больше внимания уделять «Норд-Осту» как художественному явлению. Это и дало нам силы, чтобы воссоздать в новом облике мюзикл и поовезти его по всем городам России. Халтура и обман — это откровенная травля в прессе. В новой версии около 100 перемен декораций против 50 существовавших ранее. Актерский состав новый, тщательно отобранный из исполнителей по всей стране, а с Катей Гусевой и Юрой Мазихиным, «звездами» «Норд-Оста», заключены так называемые контракты stand-buy на несколько выступлений.
Премьеру пришлось перенести по непонятной для нас причине — администрация Петербурга приняла решение любой ценой не пускать спектакль в город на Неве. В середине августа, когда уже не было никакой возможности поменять место премьеры, мы столкнулись с грубым давлением: нас практически выгнали пинками из здания театра, перекрыли доступ к офису, компьютерам, телефонам для продажи билетов, сотрудников перестали пускать в театр. Мы думали, что это прихоть одного не очень уравновешенного человека, директора театра «Мюзик-холл», но оказалось, что за этим стоит вся мощь администрации города. Не спрашивайте меня, почему все так происходит, я так и не понял ответа на этот вопрос. Нам оставалось два выхода: либо полностью сдаться, либо, не смотря ни на что, перенести премьеру. Мы ее перенесли в Нижний Новгород, это второй город после Петербурга, где запланированы показы. 19 ноября этого года состоится первый спектакль. Но нам не хотелось отменять дату 24 сентября, которую мы объявили еще год назад. Единственной возможностью было опять обосноваться на Дубровке и сделать для ожидавшей нас публики предпремьерный показ. Тем более что на сцене этого зала мы репетировали все это время.
— То, что «Норд-Ост» вернулся в зал на Дубровке, тоже было принципиально? Ведь вы уже пытались возродить спектакль здесь полтора года назад, но попытка не удалась.
- Я бы так не сказал. После восстановления «Норд-Ост» был показан почти сто раз. Мы закрыли его ввиду того, что приближалось лето, а летом в ежедневном режиме никакой спектакль существовать не может. Не раз проведенные опросы независимых компаний показывали, что «НордОст» хочет видеть множество людей, в Санкт-Петербурге, например, есть данные о 40 процентах взрослого населения. Вы представляете себе, сколько это людей? Это же полтора миллиона человек! Подобное наблюдается и в Москве, и в других городах России. Безусловно, «Норд-Ост» связан с трагическими событиями, и этот шлейф нам приходится преодолевать сейчас и придется преодолевать всегда. Мы понимаем, что возвращение в третий раз на эту сцену может возбудить вопросы, но, тем не менее, взвесив все «за» и «против», решили все-таки провести спектакли на Дубровке.
— Многих отпугивает атмосфера именно этого зала, пусть и заново отремонтированного. Здесь погибли люди…
— Заметьте, мы не рекламируем и не зазываем публику. Если кто-то считает, что, придя сюда, рискует своей жизнью, то, наверное, это его риск. Хотя вы видели, как проверяют всех входящих. (С Васильевым мы разговариваем, сидя в новых зрительских креслах Театрального центра на Дубровке. При входе сюда и правда всех заставляют чуть ли не карманы выворачивать. — Ред.). Человек сам принимал решение в условиях полной информации. Я думаю, каждый из тех, кто приведет сюда своих детей, в состоянии самостоятельно прийти к определенному выводу, не надо думать за них. Я уже не говорю о том, что на том же основании можно закрыть метро, закрыть все школы, аэропорты и прекратить жить, дышать и только бояться. Зрители, которые увидят этот спектакль, получат полнейшую компенсацию за то усилие, которое они были вынуждены сделать над собой, чтобы переступить психологический барьер. Мы, обновленный «Норд-Ост», — это своего рода лекарство от страха. Наша цель — не получить прибыль, а выполнить некую социальную миссию. Мы существуем в том числе и для того, чтобы лечить людей. Теперь в том, что мы делаем, есть значительная доля благотворительности, что ли.
— Выходит, вы нарушаете природу жанра. Ведь традиционно мюзикл — это коммерческий продукт, приносящий прибыль.
— Да, получается, что нарушаем, но не мы первые начали это. Нас принудили. «Норд-Ост» был вполне успешным коммерческим проектом, существуя на сцене центра на Дубровке, из месяца в месяц. Это был завод, успешно, рентабельно работающий, это был самофинансируемый проект. Мы задумывали передвижную версию спектакля задолго до печальных событий, уже начали собирать финансирование, обсуждать технические детали. К сожалению, известные вам события сделали существование мюзикла на этой сцене невозможным, поэтому мы реализовали наш первоначальный план уже в усеченном варианте и несколько позже, чем планировали. К тому же наш будущий тур нельзя назвать гастролями в обычном российском понимании этого слова. Ведь что такое гастроли: театр вывозит одну, две, ну три постановки, и каждая показывается максимум пару раз. И все. Показывать спектакль такого масштаба в таком же режиме невозможно. Нельзя сначала собирать три-четыре дня декорации, чтобы показать его пару раз. Во всем мире подобные зрелища живут примерно в таком режиме: мюзикл переезжает, показывается десять, двадцать, тридцать раз подряд в зависимости от спроса на билеты и только потом меняет место.
— Значит, вы и думать не хотите о том, чтобы поставить новый мюзикл на стационарной сцене, а предпочитаете делать убыточную гастрольную версию «НордОста», выживающую только за счет спонсорской поддержки?
— Проблема в том, что я — не просто продюсер. Я — один из авторов этого мюзикла. Любого из нескольких сот человек, которые участвуют в этом спектакле, можно назвать соавтором. А что такое отношение автора к своему детищу? Это отношение родителя к своему ребенку. Представьте себе, что ваш ребенок заболел. Даже не просто заболел, на него напали хулиганы и покалечили. Вы что, сдадите его в детдом, сказав, я рожу себе другого? Для нас этот вопрос не существовал. Мы должны были вылечить нашего ребенка. Кроме всего прочего, каждый из нас понимает, что это не просто ребенок, — это вундеркинд. Это спектакль, подобных которому в России нет. Если мы допустим, чтобы сейчас он погиб, то на долгие годы мы, вся наша страна будем отброшены далеко назад. Мы по-прежнему будем импортировать чужие постановки и «питаться объедками с чужого стола». То, что «Норд-Ост» — мюзикл мирового уровня по технологической сложности, не вызывает никаких сомнений. Все иностранные специалисты в этой области, из тех, кто видел наш спектакль, ахают, охают и говорят: «Как здорово, мы не ожидали, что в России такое может быть!»
— Предложения о гастролях за границей вам не поступали?
— Тут возможны два варианта. Первый — гастроли с переводом с русского, проект, как вы понимаете, крайне маловероятный. Возможен второй вариант, которым пользуется весь мир, — это такая же стационарная постановка «Норд-Оста», как здесь, но уже на родном языке страны. Такой проект, как правило, готовится около полутора лет, и уж если он идет, то показывается несколько месяцев подряд ежедневно. Получим ли мы такие предложения, я не знаю.

АНДРЕЙ БОГДАНОВ, ИСПОЛНИТЕЛЬ ГЛАВНОЙ РОЛИ В МЮЗИКЛЕ, ОДИН ИЗ ВЕТЕРАНОВ «НОРД-ОСТА»:
«Проблемы играть на сцене Театрального центра на Дубровке лично у меня нет. Есть, конечно, память, совсем забыть происшедшее невозможно. Каждый старается както с этим бороться, может, не у всех это получается. У меня есть знакомые, которые сидели вместе со мной в этом зале при захвате. Они захотели посмотреть «Норд-Ост» еще раз и придут на показы в Москве. Потому что тогда они, к сожалению, увидели только первый акт».